Черноморская береговая линия
Опубликовано: 01.10.2017
ряд укреплений, крепостей и фортов по восточному берегу Черного моря между Анапой и турецкой границей, имевших целью отрезать черкесам возможность получать из-за границы съестные и военные припасы. Возведение этой линии было обусловлено, с одной стороны, вмешательством Англии и Турции в наши кавказские дела, с другой — желанием императора Николая I ускорить покорение горцев западного Кавказа. Вмешательство иностранцев в наши кавказские дела началось сейчас же после заключения Андрианопольского мира. Огромное влияние, которое Россия приобрела в Турции в 1830-х годах, озабочивало западные державы, в особенности Англию. Отсюда тайные происки, возбуждавшие горцев Кавказа к упорной борьбе. Почин в этом деле взяла на себя Англия; ее орудиями были горцы, бежавшие в Константинополь из страха наказания за грабежи и разбои в наших пределах или ездившие туда по своим семейным и торговым делам. Горцам внушали, что Турция никогда не отрекалась от своих прав на их родину (горцы, впрочем, не признавали ничьих прав на себя, как видно из ответа, данного одним убыхским старшиной русскому генералу, который требовал от него и его племени подчинения во имя уступки Турцией русским горских земель: "Вот птичка на дереве, генерал! Я дарю тебе ее, возьми!"). Затем стали учить горцев, как нужно бороться с русскими, соединяясь в большие союзы; при этом им обещалась помощь Англии, Турции или египетского хедива и производилась даровая раздача оружия и военных припасов. Среди прибрежных черкесских племен стали появляться англичане, потом поляки, которые выдавали себя перед простодушными дикарями за уполномоченных и посланников. Первым явился на Ч. берег Кавказа секретарь английского посольства в Константинополе Уркехарт (см.), туркофил и ненавистник русских. Он высадился к шапсугам, среди которых пробыл несколько месяцев, издавая воззвания, возбуждая черкесов к защите их свободы. Воззвание это имело следствием сплочение ближайших племен: они поклялись не вступать ни в какие сношения с русскими, вследствие чего наша меновая торговля, открытая в начале XIX в., временно остановилась, а нападения на линию участились и получили более правильный характер. В конце 1836 г. явился другой английский агент, купец Джемс Белль, пробывший у черкесов 2 года. Его шхуна "Vixen" с разными товарами была конфискована нашими крейсерами. В начале 1837 г. барон Розен, главнокомандующий на Кавказе, получил известие, что Белль с сотрудником газеты "Morning Chronicle" Лонгвортом хочет опять высадиться на берегу Кавказа с разными контрабандными товарами, имея паспорт от английского правительства. Вскоре он действительно появился среди шапсугов и натухайцев, как раз в то время, когда эти более мирные племена начали тяготиться бедствиями войны и уже готовились послать в Константинополь посольство, чтобы узнать, должны ли они ожидать помощи, обещанной английским правительством. Белль их остановил и настоял на том, чтоб черкесы не входили с русским правительством ни в какие переговоры до получения новых распоряжений от английского правительства. Шапсуги и натухайцы сообщили об этом абадзехам, приглашая их действовать с ними заодно. В начале мая Белль и Лонгворт появились на большом собрании горцев возле реки Пшада и представили ему бумагу, в которой от имени английского правительства советовали горцам явиться к русскому начальнику и объявить, что в сущности Россия никаких прав на них не имеет, как на народ, независимость которого признана всеми; если же и после этого русские не прекратят войны, то дать знать о том в Константинополь, откуда тотчас же отплывет к черкесским берегам флот европейских держав, Турции и Египта, всего до 300 судов с десантом и боевыми припасами. Черкесы обратились к генералу Вельяминову, как их учил Белль, и вслед за тем произвели набеги на всю линию, которые стоили и им, и нам огромных жертв. В 1839 г. Белль появился среди убыхов и джигетов, поджигая их к нападению на Навагинский форт, обещая за голову генерала Раевского 1 млн. руб. и распуская слух, что в Грузию вторглось огромное войско египетского паши и заняло многие крепости. При неоднократных нападениях на Навагинский форт (Сочи) Белль наводил на него убыхские пушки. В 1840-х и 1850-х гг. являлись неоднократно на черноморском Кавказе и даже в Дагестане не только отдельные агенты, но и целые иностранные отряды, состоявшие из авантюристов разных наций, особенно из поляков и венгерцев, причем суда и деньги давала Англия, иногда Австрия; в 1851 г., например, действовали в Закубанье поляк Младецкий и итальянец Пичикини, в 1857 г. — целая экспедиция в 190 человек (поляки и венгерцы), в составлении которой принимали участие Решид-паша, английский посол лорд Редклиф и австрийский посол Прокеш-Остен, а исполнением всего дела заведовал граф Замойский, на английские деньги; во главе экспедиции был поставлен поляк Лапинский (Мехмед-бей). Это вмешательство иностранных держав усилило стремление нашего правительства поскорее окончить бесконечную войну с кавказскими горцами. О средствах достижения этой цели неоднократно были запрашиваемы авторитетные генералы, свои и иностранные. В записке, представленной в 1833 г., генерал-лейтенант Вельяминов говорит следующее: "опыт показал, что военные суда наши, крейсирующие около восточных берегов Черного моря, не в состояния уследить и изловить турецкие суда, подвозящие горцам жизненные и военные припасы, а от них получающие пленных и рабов, которых продают в Константинополе и на других рынках Турции. Турецкие лодки очень малы, легко прячутся в устьях рек, впадающих в море, где их не может настичь большое судно. Лучшее средство не допустить турецких купцов до торговли с черкесами — постройка небольших крепостей во всех местах, где пристают турецкие суда. Отрезать же горцев от сношений с турками важно потому, что если от Кубани мы будем делать набеги на земли черкесов и истреблять ежегодно все их хлебные запасы, вытаптывать их поля и оттеснять их все дальше в горы, где у них мало пастбищ, то, не имея подвоза хлеба с моря, они изнемогут в несколько лет и подчинятся нам. Отнятые плоские места следует заселить русскими станицами и деревнями, а в горах занять важные в стратегическом отношении пункты. Построить много крепостей на Ч. берегу невозможно в один год, а потому пусть вдоль берега энергично крейсируют наши суда, а по самому берегу между Анапой и Гаграми двигается отряд для наблюдения за высадками турок". Под влиянием этих соображений, император Николай I приказал построить ряд фортов и крепостей по западному берегу Кавказа в удобных, по местным соображениям, пунктах, рассрочив эту постройку на несколько лет.